Интервью: |
 |
14.10.2004 Интервью с Сантимом,
группа «Банда четырех»
05.01.99, г. Москва Ольга Аксютина
Ольга: Расскажи предысторию создания группы.
Сантим: 1989—90-м году я вернулся из армии, возобновил тусовки, опять начал слушать музыку, и понял, что можем делать не хуже. А так как все мы были анархистами, и я в том числе, панк-рок любили сильно, играть никто ничего не умел. А репетировать возможности не было — и, таким образом, вопрос о стиле не стоял. Название группы «Гуляй-Поле» появилось из тогдашних анархистских убеждений, очень сильных. Сыграли всего 2 концерта.
О: А что вы тогда слушали?
Сантим: «Пистолеты», «Стренглерз». После армии было две команды,которые на меня большое внимание оказали — это «Joy Division» и «Dead Kennedys». Но по стилю, как я понял позднее, наша музыка было ближе к «U. К. Subs». To есть, мы сыграли по большому счету один концерт на столетии Махно в 1989 году в «ДК аэрации в Курьяново имени Какого-то летчика». Потом группа распалась после совершенно замечательных гастролей в Нижний Новгород, тогда еще Горький, куда мы ездили с Ником в феврале 1990 года на день рождения Сида Вишеса, который устроили в самом гопотном ДК, в самом гопотном районе Горького, да еще вместо дискотеки. Ломание кресел, бутылки полетели на сцену, и в ответ. Короче, концерт накрылся. Все музыканты на меня обиделись, что я их затащил не пойми куда. Не все так веселье понимают. В общем, разошлись. А у меня в голове давно вертелось, словосочетание «Резервация здесь». И я решил, запишу свой сольный альбом. и будет он называться «Резервация здесь». Все так и произошло. И группу собрал с таким названием. А дальше пошел бардак, и в группе за 5 лет электрических концертов было не больше 20. Из них половина стала культовыми. Каких-то громких акций у «Резервации здесь» не было. Репетировать особенно было негде, да никому не хотелось. Всем больше нравилось играть. За все время существования ни одного демо-тейпа не было записано, не говоря уже об альбомах, еще о чем-то.
Костя Мишин: А в Москве вокруг музыки любого стиля существует клановая система. Была «Рок-Лаборатория», группировка Опрятной, которая двигала «ПОГО», «Матросскую тишину», «Ногу свело», которые тогда еще себя панка ми считали. Была тусовка «УРЛАЙТ»овская, и были такие акулы автономного плавания, вроде Кометы.
Сейчас «Рок-Лаборатория» частично переползла в «FEELEE» — тот же Борисов. Танкист и др. И опять же сохраняется эта корпоративность. «FEELEE» на пушечный выстрел не подпустит никого к своей тусовке. Те же «КТР».
О: Продолжаем историю группы.
Сантим: «Резервация здесь» должна была сыграть свой первый концерт на том знаменательном панк-фестивале в Гурзуфе, который не состоялся, там убили несколько человек.
О: В каком году?
Костя Мишин: В 1990-м.
Сантим: Я состав набирал прямо в поезде. Ваня Помидоров, мой хороший друг, вызвался быть барабанщиком. Играть он совершенно не умел, хотя считал себя гениальным барабанщиком. Состав набирали в поезде, поэтому, учитывая то, что музыкантам дорогу оплачивали, у меня дефицита в музыкантах не наблюдалось. Первого в Гурзуфе арестовали Ваню Помидорова, когда он полез без очереди за портвейном, а очереди по тем временам были жуткие. Его повинтили менты, привели в участок. Взяли его паспорт, где вместо герба Советского Союза, который был стерт аккуратненько бритвой, была нарисована свастика. А на первой же странице было написано «Горбачев — мудак, Берри — мудак. Сантим — мудак. И, вообще, все — мудаки». На что майор, его арестовавший, спросил: «Я, что, тоже мудак?». Ваня говорит: «Нет, что Вы, про Вас тут ничего не написано». Как же не написано — «Все мудаки». «Все, но только не Вы». Когда все, в том числе Новосибирская группа «ИУТТИ», после неудачного фестиваля приехали в Москву, состоялась совершенно замечательная прогулка, когда все на полуистерике идут мимо McDonalds’ а — и там очереди первые, знаменитые, километра на полтора. Все идут, на всех косо смотря. Еще свежи воспоминания о Гурзуфе, где за камушками от ментов, от гопников приходилось прятаться. Ваня идет вдоль очереди, начинает ее проходить по периметру и орать: «Что, суки, за американскими котлетами выстроились? Говно! Так и стойте, стойте, стойте». У вокалиста «ПУТТИ» Чиркина лицо просто побелело. Он представил, как вся толпа из очереди ломанется. Но люди опускали глаза, делали вид, что это не к ним относится.
Костя Мишин: Помню, как-то мы играли квартирник у Яна. Это супер. Даун, я, Помидоров и Сантим. Ванька был укуренный. У Сантима есть такая песня — «От топота копыт» — очень длинная, медленная, тягучая вещь. Мы играем. И вдруг на середине песни Ваня секунд на 30 останавливается и делает паузу. Барабаны молчат. Мы все играем. Сантим вопросительно оглядывается на барабаны, и Ваня начинает барабанить треш какой-то безумный. И это все в бешеном темпе заканчивается.
— Ваня, в чем дело? А он укуренный, ему все по барабану. «Я, — говорит, — задумался. У меня масса идей».
О: Продолжаем историю группы.
Сантим: Я менял достаточно много людей в группе. В конце 1992 года пришел Димка «Даун», который для группы сделал, наверное, больше всего, как бы над ним не смеялись, что он на гитаре играть не умел (а он, действительно не умел) — это он сделал все то, что можно назвать музыкой. Его друг Колька Никифоров — реально умел играть, у него была закончена джазовая школа. И этот человек искренне полюбил панк. Для него был просто культурный шок от «МС5» и «Stooges». И все, наверное, самое лучшее было сыграно в этом составе. Потом Димка «Даун» начал спиваться. Он начал динамить репетиции из за пьянок, сшиваться на Арбате с дринч-командой и т. д.
В итоге в мае 1995 года мы последний концерт отыграли без него. После концерта я понял, что все совершенно немыслимо. По музыке это стало, может быть более профессионально, но искренность, живость пропала. Через недели 3 после концертов Димка «Даун» сел. В тюрьме вот он умер 1,5 года назад. Вот такое вот грустное окончание группы. Но у нее, наверное, другого финала и быть не могло.
Лишь только группа распалась, я этим поделился со всеми своими знакомыми. Начал собираться новый состав с Костей Мишиным. Еще в «Резервации здесь» он отыграл с нами несколько концертов.
Костя Мишин: Я играл в «Бреши безопасности» и в «Соломенных енотах» тогда. А басист «Резервации» в то время (1992 год) куда-то срулил, и я некоторое время провел как басист «Резервации».
Сантим: Так «Банда четырех» зарождалась. Сейчас записали 3 альбома, чего в былые времена не случалось. Когда в стране с бабками было получше. Поездить везде удавалось.
О: Какой у вас сейчас состав?
Сантим: Состав у нас сейчас стабильный. И если бы не барабанщик, можно было бы сказать замечательный. Это крест, но его надо нести. На барабанах у нас играет Сережа Амелько по кличке Емеля, 25-летний алкоголик, который идет по пути Дауна, в плане подхода к выпивке. На басу играет Саша Аронов активист Национал-Большевистской Партии. Параллельно у него своя группа — «День донора», также он участвует в группах «Регион 77» и «Карибский кризис», и гитарист Костя Мишин (у него собственный проект «Ожог»).
О: Воспоминания о концертах.
Сантим: Первый большой концерт — это «Русский прорыв» в поддержку Зюганова. Изначально там должны были играть Манагер, Неумоев. «Кооператив Ништяк», «Огонь» и многие другие. Манагер с Неумоевым откололись после двух концертов. Мы в оставшемся составе доиграли тур. Потом мы играли на фанатских party — динамовской, торпедовской, ЦСКовской. Я, как яростный болельщик «Динамо». Мы это поддерживали, когда фанатское движение было андеграунде, причем самую радикальную часть всех футбольных хулиганов, и до сих пор их поддерживаем. А сейчас фанатизм и promotion, который он в прессе получил, привело к тому, что сейчас гопники покупают шарфы и… называют себя скинхедами.
Костя Мишин: И друг другу бьют морды совершенно не из-за чего. Массовость, она, вообще губит.
Сантим: Вот смотри, собирается на нас к примеру 200 человек. Понимают, что мы поем 180—150, предположим. Но процентное соотношение, примерно, такое. Соберем мы, предположим, благодаря рекламе, промоушену какому-то 2000 человек, но воспримет нас не 150, а 200. Овчинка выделки не стоит. Мне, например 150 человек из 200 гораздо больше нравится, чем 200 из 2000. Хотя лишние 50 человек никогда никому не… Если после концерта хотя бы 1 или 2 человека понимают, что делается и ради чего это делается, значит, все делается не зря. Я, вообще, ко всему, что делаю, отношусь очень серьезно.
О: А ради чего вы всем этим занимаетесь?
Сантим: Я, наверное, в силу ряда обстоятельств, возможностей, безденежья и необразованности, не имею возможности заниматься чем-либо другим. Это с одной стороны. С другой стороны тут, конечно, играет роль лень. Это, наверное, некий баланс между тем, что мне нравится делать, и тем, что я умею делать. Я крайне не люблю репетиции, я очень боюсь записи, я с очень большим трудом работаю на студии. Мне офигительно нравятся концерты, мне нравится само действие, некий акт.
О: Что ты можешь сказать о панк-роке?
Сантим: Панк-рок как любой стиль музыки прошел определенные стадии. Сначала были протопанки «Stooges», «MC5», «New Jork Dolls» — это, может быть, самое классное, что было. Потом появились панки — «Ramones», «Пистолеты», мной обожаемые, «Edvards», «U. K. Subs», «Siouxy». Причем, возьми любую группу 70-х годов до начала 80-х, любую заштатную панк-команду — она клевая. Почти в каждой из этих команд есть что-то свое. В 80-х, на мой взгляд, начинается уже пресыщение — «Exploited», «Dead Kennedys» — это пик второй волны, а потом уже полный спад, полная вторичность. Любую группу середины 80-х взять — ей аналог можно найти. Кто-то не косит, кто-то похож на «Dead Kennedys», кто-то похож на «Ramones», кто-то похож на «Bad Religion». И дело не в том, что косят, а в том, что стиль исчерпал себя, и не в музыкальном плане, а в идеологическом. Панк стал такой же частью культуры, как и хиппи. И то, в чем панки обвиняли хиппи изначально — в их конформизме, в том, что люди сняли с себя грязные джинсы, футболки с психоделическими разводами, ушли в свои офисы, стали раз в неделю нюхать кокаин и слушать диско. Это был совершенно правильный укор. Но с панк-роком происходит то же самое. Все стали весьма богатыми, весьма благополучными. Я думаю, что любая известная панк-группа получает больше, чем любой среднеевропейский рабочий. Это уже часть истории, не более того. Как такового его уже нет. И пройдет еще года три, и панк-группы будут смотреться реликтово. Да уже и сейчас «Sex Pistols» катается как «Deep Purple». Все уже само себя исчерпало. Цепляться просто за сам термин «панк» — с одной стороны неумно, с другой стороны — какое-то предательство по отношению к каким-то вещам, ради чего это делалось. Пора уже забыть о панк-роке как таковом.
О: А ради чего все это делалось?
Сантим: Ну, я не знаю, ради чего это делалось в Лондоне в 1976, более того, я не могу сказать, ради чего это делалось в 1985 году в Москве. Я могу сказать, ради чего все это сделали мы в начале 90-х в Москве. Ради того, что ты имеешь крайне негативное отношение именно к системе. А система есть система в любом государстве. А делалось это все затем, что хотелось что-то сказать. А когда хочется что-то сказать, то это уже по определению искренне, по определению это правда, когда человек что-то хочет сказать. Он может сказать коряво. Kaк угодно. Но эта искренность, когда человек говорит это не потому, что он хочет, а потому, что он это не может не делать этого. Можно сказать высоким штилем — «для меня это, как дышать», а… Это когда вдруг ты понимаешь, что в твоей бессмысленной жизни есть один единственный шанс придать твоей жизни хоть какой-то смысл. Это потом уже появляется ощущение войны и прочее.
О: Можешь выделить какие-нибудь характерные особенности, присущие панку?
Сантим: В музыкальном стиле — это неизбежная трех-четырехаккордность, элементарные барабаны. Вообще, на самом деле, панк-рок имеет к рок’н’роллу мало отношения в том плане, что он начисто лишен блюзовой подноготной.
О: А как же гаражный рок?
Сантим: А гаражный рок, за исключением некоторых американских проектов — почти все ближе к фолку, чем к блюзу. Ближе к белому фольклору, чем к черному. В принципе, панк-рок — это очень белая музыка. Опять-таки, я говорю все это без расизма, без чего бы то ни было. Но это музыка белых аутсайдеров, наверное, психологически должна быть разница между аутсайдером, родившемся в этой стране, где родились сто поколений твоих предков, и ты к этой стране аутсайдер, и аутсайдером, но приехавшим во втором поколении. Поэтому появляется, с одной стороны, аутсайдерская музыка панк, с другой стороны, аутсайдерская музыка ска, и, с третьей стороны — аутсайдерская музыка реггей.
Идеологически панк-рок, конечно, это анархизм, это антифашизм, это очень много слов «анти-» и почти потеря слова «позитив». Я люблю панк-рок за его антисистемность, и не люблю за то, что существует некая дисциплина, которая может этот мир изменить. И что именно эту систему, которая так ненавистна, может именно дисциплина, порядок может изменить.
О: Как ты к анархии относишься? И как с ней соотносится панк-рок?
Сантим: Она с панк-роком соотносится весьма прелестно. Благо, и то и другое стало предметом весьма недурственного бизнеса. Сейчас, накануне 3-его тысячелетия пришла пора отказаться от этих фетишей — панк, анархия, коммунизм. Мы живем на переломе тысячелетии. Все это нужно оставить здесь.
О: А что взять с собой туда?
Сантим: То, что было всегда — солнышко, знание, свободу. Хуже всего держать в доме непохороненного мертвеца. И у меня такое ощущение, что мы уже лет 15 этого непохороненного мертвеца… Движение панка, как такового нет. Оно стало карманным, игрушечным, незначительным и невлиятельным.
При всей моей нелюбви к нынешним и неприятие идеологии хиппи, все равно, идеология 60-х породила истинный терроризм и истинные боевые отряды -РАФ, Бригада Росса, голландские Красные Армии, японские Красные Армии. Эго совершенно странное явление в культуре. Панк-рок кроме, собственно говоря, музыки и двух бунтов — в Брикстоне и Лондоне, по большому счету ничего не породил. Панк-рок не сумел привить себе дисциплину. Часть хиппи сумела найти в себе силу постричься, побриться, построиться и ради своей идеи — «мы ходим незаметные для общества, такие же чисто выбритые». — Подложил бомбочку и ушел. Они сумели это сделать. Панки ничего не сумели. Но я считаю, что панк-рок — это одна из тех вещей, которая разрушила в сознании молодежи Советский Союз. Взять Летова, чтобы он сейчас не говорил, он породил в определенной части молодежи неприятие Советского Союза, этого строя. Это безусловно. И Неумоев это делал, и Лукич это делал.
О: Панк-рок как образ жизни?
Сантим: Что такое панки на сегодняшний день? Это либо бомжи, либо сбежавшие от мам ПТУшники. Я не абсолютизирую. Но в большинстве своем это именно так. С одной стороны. Анархия — теоретизированная или ПТУшная, с другой стороны, святая уверенность в том, что панки должны петь про говно и срать под столом.
Есть глубоко заидеологированные панки, которые пытаются жить аки братья их неумытые в Гамбурге, забыв о том, где и когда они живут. Все это, в первую очередь, помножено на историческое нежелание работать. Я обо всем этом говорю с точки зрения возраста и не слишком завидного социального положения. Но о панке в его идеологическом смысле у меня мнение крайне невысокое, вроде гуманистов-либералов, типа Новодворской.
О: Эпатаж какое значение имеют в панк-роке?
Сантим: По большому счету никакого. Эпатаж, на мой взгляд, есть некое желание бросить вызов тому или иному слою общества. В принципе, это глупо. Если вещи сочиняются, так как они сочиняются, то ответная ненависть со стороны общества неизбежна сама по себе, нет нужды оголять зад или блевать на сцене, чтобы… Как раз это сейчас вызывает наибольшее умиление. Нужно просто быть злым и недовольным, какой ты есть на самом деле, и весь разговор об эпатаже оказывается снятым.
О: Чем наш панк-рок отличается от западного?
Сантим: Да ничем. У нас его, вообще, нет. Всем. Может, наш вообще, и не рок. В России, наверное, он больше является частью сознания… Хотя там тоже мозги промывают. Как бы хренова ситуация не была, но с появлением MTV и прочей телепопсы стало все совсем хреново. Просто идет некая абсорбция русского рока в западный, и обидно не то, что русский рок такой хороший, а то, что этизначально несколько другое явление.
О: Причины и самобытные условия для появления панк-рока в России?
Сантим: Панк-рок в России появился (за исключением Свиньи) лет на 5—8 позднее, чем на Западе. У нас был Советский Союз, который всем уже обрыдл с комичным Брежневым. «Машина времени» начала по телевизору петь. Культура хиппи во многом стала частью истеблишмента.
Каким он появился? Это уже другой вопрос (формы заимствовались, а содержание…) Я считаю, что все равно он, в первую очередь, текстовый. Кому нужен был Свинья, если бы он не пел:
Ты говно, я говно,
Будущего нет.
Про «ДК» я ничего говорить не буду, потому что это настолько глобальная структура, что я об этом публично говорить не рискую.
«Мухоморы» — любимая группа, даже не группа, а поэты ебнутые. Они были основоположниками концептуализма, а из них выросли «ДК», как бы Жариков не отпирался.
Панк-рок в России появился из концептуализма.
ДИСКОГРАФИЯ:
1997 «Безобразное время»
1997 «Любовь — это власть»
1998 «Анархия не катит»
1999 «Москве не хватает крови» 1999 «Смерть в июне»
| |
|
| Баннерный обмен: |
|
|
