Интервью:
- культурный фронт
26.06.2001 |
 |
14.10.2004 Интервью с «Манагером» 26 июня 2001 г.
Олег «Манагер» Судаков — великий сибирский метафизический поэт. В 1987 г. — вокалист «Гражданской Обороны». Впоследствии — автор проектов: «Анархия», «Армия Власова», «Цыганята и я с Ильича», «Коммунизм». С 1994 г. — лидер группы «Родина». На фирме «Ur-Realist Records»официально изданы две пластинки Манагера: Армия Власова «Паралич по анархии» (1989) и Родина «Быть живым» (1995). Недавно Манагер приступил к записи нового альбома.
«Согласно Роззаку, „новому левому“ радикализму недоставало метафизической глубины, „трансцендентного“ измерения, что с неизбежностью замыкало его в рамках социально-политического видения мира, ограничивало круг преследуемых им целей и задач.»
Юрий Давыдов
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: КОГДА ПОПИРАЕТСЯ ЛЮБОВЬ.
«Попытка понять Вселенную — одна из вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей черты высокой трагедии.»
Стивен Вайнберг. «Первые три минуты».
Олег (Манагер): Я, знаешь, какую книжку купил? Господина Леви-Брюля «Первобытное мышление». Начал читать — очень шикарная книга!
Юрий: А, вообще, интерес к первобытной культуре давно возник?
Олег (Манагер): Как оказалось давно, а проявился недавно. Лет десять назад, мы с моим тёской Леоновым вели большие религиозные дискуссии. Он был большой адепт православной церкви, я — «воинствующий атеист». Я штурмовал доктрину логикой, он парировал верой, но в вере мало, что к логике сводится. Возник ряд вопросов: если, к примеру, что-то есть следствие, тогда вот то — причина, но и она следствие чего-то, а оно ещё… и, чтобы разобраться, почему так сложилось, нужно, что же, двигаться к самому прамиру, к началу Истории? И стал, я забираться в дальние дали, добрался до истории возникновения славянского государства, до истории возникновения славянства, до истории возникновения индоевропейского сообщества. Потом копнул историю возникновения разума вообще и понял — дальше забираться невозможно: всё малодостоверно, предположительно, туманно. Хотя Хабард дерзнул махнуть на семьдесят миллионов лет назад, но… Вот так и проявился интерес. Однако первоначально всё началось в школе — Рамсес, Спартак, Даки, Мушкетёры, Неуловимые мстители, в институте — культ личности, ГУЛаг, диссиденты, а перестройка обрамила тягу в прошлое, захотелось понять, как могла появиться демократия в Союзе и во что она обернулась для России. Десятки книг, масса источников, всякие теории, а всё около, вскользь и как-то односторонне. Пришлось приложиться, да прощупать закрома Бытия, в итоге — создал свою оригинальную теорию. Слишком много в прошлом причин сегодняшнего дня, механизмы нынешних событий были запущены тогда и сейчас мы лишь наблюдаем их работу. Так что Историю любить очень полезно…
Юрий: А не проявляется ли в таком стремлении докопаться до самой сути истории определённой черты характера, склонности к самоанализу? Мне недавно один человек сказал, что ему Ваши песни своей смысловой «насыщенностью» книги Мамлеева сильно напоминают.
Олег (Манагер): Не знаю, мне кажется, нет… Всегда, когда кто-то начинает писать, он же всё равно от чего-то раскрылся раньше, что-то читал, узнавал, смотрел и вдруг — увидел, по-своему, внутри как калейдоскоп. Мир вокруг становиться другим, словно впервые, как от слепоты, пиши — не перепишешь, чего не тронь, куда не шагни, а изнутри так и прёт, так и пышет… Наверное в этих истоках и спрятан мотив для сравнения, там одних авторов с другими. Я, вообще, первую песню написал, в 25 с лишним лет. Довольно поздно — приличные рокеры, уже померши, им памятники отливают, а они из могил глюкают. Мамлеев конечно мрачноват, но от какой-то животной безысходности, его книги, напоминают парадоксальность, возведенную в абсурд, да при внешней естественности повествования — ну, явный перебор. Как эпатаж это работает, но ведь есть что-то ещё, от тепла, от любви, а для него словно и не важно. Однобоко, в общем-то. Тогда, в 80-ых, помимо недовольства от слегка искаженной логики жизни, было тяжеловато и от изъяснений пост марксистским слогом — такой однообразный универсум сообщения, будто говорить и думать по-другому незачем. С трибуны или с экрана, конечно по делу докладывали, но что-то мешало, не доставало в них жизни, личной окраски. Тогда мне официальная речь напоминала схоластику. Наверное, от этого я стал писать «обратной схоластикой», чтобы аж заискрилось, в стихи стал утрамбовывать хлынувшее, через смысловые гроздья отстранений, перекрученное идеями до вязкости, до немоты. В строку хотелось уложить, по меньшей мере, Землю, а вынуть Вечность. Когда-то у Кламера (австрийский горнолыжник) была поговорка: «выжимать из метров километры», тогда у меня по подобию — из строчки выворачивать махины слов. Возможно, внешне можно в моих стихах углядеть оттенок скомканного восприятия Бытия, словно с размаху в стену, но последний миг, раздвинув на минуты. Увы, «… реальность не всегда в разрезе, золотым сеченьем восторгает взгляд, порой навыворот терзает разум, чтоб хаосом отпраздновать мозги и опрокинуть, до всеобщего отождествления…».
Юрий: А что для Вас первичнее: музыка или текст?
Олег (Манагер): Этот вопрос неоднократно поднимался…
Юрий: Но, как правило, об этом говорят общие слова…
Олег (Манагер): Скорее основа лежит не там и не сям… На самом деле, когда ты о чём-то говоришь, то об этом уже знаешь, это «о чём-то» появилось до твоих слов. Неважно, как мысль или идея, или через чувство или эмоцию: грусти, страха, радости, восторга или чего-то ещё более сокрытого. А дальше получается такая штука…У тех кто пишут песни, с течением времени возникает интуиция на песню: он знает — сегодня может выйти. Это не означает, что сегодня ты будешь придумывать или высасывать из пальца — само выпорхнет наружу. Как-то с Лукичом поспорили на эту тему: для него проще отходить от музыкальной формы. Он чувствует, когда пошёл подъем, а раз подъем — значит, нужно его как-то гармонизировать, огранять… он начинает просто играть и, естественно, через какое-то время, пальцы сами входят в гармонии привычные и свойственные ему. Выходит естественно и хорошо. И, как только он найдёт, песня начинает проявляться ( «вещь в себе, становиться вещью для нас»), идут строчки, поэзия, азарт… В идеале стихи должны выскакивать сами: когда сидишь, смотришь на стакан или на что-то ещё… и вдруг — сдвиг, неожиданно всё пошло, поплыло… появился первый куплет, рефрен и… Бывает наоборот. Западёт какая-нибудь идея в душу, как на штырь напорешься. Ходишь, словно чумной, только о ней и думаешь, важнее и нет ничего. Вращает до полной потери тяготения, словно Космос поперёк тебя, едва поспеваешь за бликами созвездий, сфер и спиралей. Без патетики или там позы — вообще плевать, и — в хаос, а за ним такое… В один из моментов строчками захлёбываешься, только бы успеть, только бы как есть, ниточку не потерять. Как-то Игорёз, будучи на Байкале попал в заведение, психушку или ментовку, а после обронил: «Находясь там, я узнал о людях нечто, что теперь оно сильно затрудняет мне жизнь». Я обалдел и написал «Окаянный цинизм». В общем, тот же посыл и тот же результат, а первичность музыки или текста — это кому как удобнее по организации души…
Юрий: А именно над музыкой много работаете?
Олег (Манагер): Да, понимаешь, в независимой музыке мало кто вообще работал над музыкой (задумчиво). В своё время Селиванов (Промышленная Архитектура) задался целью делать другую музыку, чем в его время. Что-то поискал, попридумывал, направил и сделал. Давно ему хотелось сыграть по-новому, как-нибудь поперёк всей этой байды. И как будто основательно над формой поработал, но изначально всё исходило из гармонии мелодии и текста. Захотелось ему хлопнуть в сознание нечто странное, да и высечь немного здравомыслия из гражданина, а там пусть разбирается. Как такой ход осознаётся, так и рождается музыка. Впоследствии особенно ничего придумывать не надо, не играет особого значения, как она аранжируется, какая тональность, звучание. Всё целиком исходит изнутри, оно уже там есть, родилось, только услышь, а текст, гармония, тембр голоса лишь обязывают найти форму, в которой внешние атрибуты гармонично увяжется, расположатся, что и придумывать ничего не придётся — само польётся, будто под гору поток. Конечно, разные гитаристы увидят тему иначе, и новый барабанщик может по-другому отстучать, но для этого люди и притираются в группе, чтобы как-то одинаково мыслить. Вообще, в широком смысле, рождение новой музыки — это рождение нового отношения, а как таковой работы над музыкой не очень и много, главное — это попытаться увидеть что-то другое и новое не замедлит быть здесь. В идеале так и получается, хотя накладки от идеи к воплощению слегка колышат такую конструкцию, это когда не всё в точку соберётся — настроения разные, заботы не во время, обломы или чрезмерный восторг разжижают цельность, и начинается перекос, в группе разброд. Тут уж как кому повезёт.
Юрий: А насколько Вы сами себя, считаете, ортодоксальным православным, потому что в некоторых ранее даденных интервью достаточно чётко прослеживаются определённые гностические мотивы. Вот, например, в «Завтра»: «мир изначально глубоко греховен и приносит человеку только боль и отчаяние. Прорыв из этого „концентрационного мира“ не грех, но освобождение».
Олег (Манагер): Это в «Завтра» какого времени?
Юрий: В октябре 1994 г.
Олег (Манагер): Ну тогда, если мне память не изменяет, я стал только-только по крещеным человеком. Я вообще-то не возьмусь судить насколько я ортодоксальный, а насколько «гностический» верующий. Где-то между ними прячется и ересь, и откровение, и бунт, и вовсе не от желания соригинальничать. Дело в том, что корень метаний между греховностью мира и высвобождением в дух, в отношениях православной церкви с современным коммерческим миром, в котором власть денег до такой степени декларирована. В их уживании и скрыта пружина механизма алкания истины для нашего христианина и это при живом-то Новом Завете?! Лозунг «деньги правят миром» стал новой заповедью работающего человечества, заповедью по факту, а часто и по духу отношений между тружениками. Гражданин вынужден служить Мамоне по долгу зарплаты, семьи и живота, а поклонение злату, как известно — прыжок в прелесть, и этим мы вынуждены заниматься пол жизни. Неважно, что по необходимости — душой-то мы окунаемся в неё на время работы, принимаем в себя торги о хлебе насущном. Но, после, пытаемся очиститься молитвами или подобием праведности, чтобы наутро вновь попирать вчерашние победы. В чистейшем виде экзестенционализм, а попросту — каждодневный стопудовый стресс. Для тех, кто верит, конечно. В Евангелие, даже в первом приближении, найдёшь с десяток мест, в которых Иисус чётко разделяет деньги и душу, спасение и суету. Выбираешь деньги, значит, душу теряешь, даже не душу, а соприкосновение Богу. Здесь и начинается противостояние. Этот клинч, по красивому или философски, называют единством и борьбой противоположностей, а по сердцу мясорубка эта, зовётся войной. Ведь по существу деньги — это образ жизни, мышление, мораль и всё такое, но всё вместе даёт такой крён, такое смешение, что разве слепой не увидит в них одну из мрачных основополагающих констант современности. Это же кривоугольный камень Бытия. Казалось бы, что может быть более несовместимым с Церковью, ан нет — на неё глядючи особых проблем не наблюдается, даже более — забота и внимание. Вот от этого в Церкви несводимые противоречия в отношении современного мира, построенного на власти плоти и как его не поддерживай, не отмаливай, не миропомазывай, он никак лучше не делается. Одна реклама чего стоит. В нашем мире есть нечто большее, чем просто заблуждение мирянина, оно мешает всем жить, на нём столько судеб хрустнуло, а всей работы — нивелируй власть купюр, и проблемы как не бывало. Это же очевидно. Однако в Храме считают возможным уважать этот целковый камень, лишь призывая остерегаться и сторониться его, пологая видно в финансах основу кесаревой власти в миру. А законная власть всегда от Бога, значит, власть чти, а ея дух гони прочь, борись со следствиями, не бунтуя причин. Черпай ложкой море и верь в осушение, так до второго Пришествия и промаемся. Поэтому мне кажется Церковь нынче в кризисе. Но вот как осознаешь всё это, так и потянет на гностицизм, а припомнишь церковные банки, ИНН, налоги в полицию и молитву покойную в монастырях о нас, о мире этом нашем — и вновь не мир, но меч и лезвием через самое дорогое…
Юрий: Многих музыкантов на Западе такая «коммерческая» ориентация церкви приводит прямо к антихристианству. Например, Led Zeppelin с телемизмом Алистера Кроули связаны были или C’el Revuelta из Black Flag, если говорить о панк-группах…
Олег (Манагер): (весело): МС5 тоже можно к проповедникам причислить, в них хорошо верили на сцене…
Юрий: У Вас никогда не было никаких контактов или ещё чего-то с какими-либо нехристианскими мистическими движениями, сектами?
Олег (Манагер): По глобальному, до участия — контакты отсутствовали, но уж точно знаю, от интуиции до ума, для сатанизма — решительное нет от меня. Дрянь сколь соблазнительная, столь и лживая, надо бы раздавить, а лучше спустить в забвение, хотя сатанизм немыслимо оторвать от веры христианской. Так вот у нас выходит. И как патриарх наш по одной земле с сатанистами ходит, спит спокойно, проповеди читает, а по воскресениям из телевизора митрополит улыбается, и всё это специально для нас, дабы мы крепли и очищались?! Ответ прост — нету сил, так подожми хвост. Это не наезд, а поговорка такая. С иеговистами вот приходится потолковать, но бес толку: этим проповедниками выглядеть — первая добродетель, а победишь их, так отряхнуться, и полетят дальше окрылённые своим новорождённым «я». Если бы с ним на недельку в лес, в шалаш, а в городе он (иеговист) не собеседник — говорильник с головой. Вот такой образ оставляет персона, после встречи с оной. Поклонники Кастанеды, буддисты, саинтологи, шаманы тоже встречались и чаще — по заученному, чего велят про то и говорят, от того и с ума сходят. Скучно с ними… А с мистикой параллелей поболее и плодотворней, не в пример. Собственно благодаря прикосновениям оттуда я покрестился. Стали появляться некие сущности, во сне конечно. Сны яркие, отчётливые, запоминающиеся, из тех, что ежели б не пробуждение, то и не разобрать, что более настоящее. Эти сущности пытались, как бы выдавить меня изнутри, возможно душу, а возможно устрашали, впрочем, ничего у них не вышло. Воевал я с ними во сне Крестным знамением и «Отче наш», буквально, будучи спящим, читал буква в букву, и одолел этот сонм чернителей. Через некоторое время как рукой сняло, а после, отблагодарил Спасителя, крещением. Но это отдельная повесть, довольно естественная для России.
Юрий: А на Западе?
О: Уж каким образом они там, на Западе, не в двух же словах обо всех. В рок-н-ролле есть такое место или проблема (для веры) — страсть или по-мирскому — яркие чувства. Энергия больших агрессий, сила напора, несдержанность и так далее. Там очень горячо, особенно когда сам только, что занырнул и оттуда во всё наше бытование песней. А после снова и ещё, и ещё… Человеку страстному через ноту легко опрокинуться душой, а расцвет рока пришелся на взрыв марксистских, маоистских, антибуржуазных, экстремистских, эзотерических, антивоенных настроений в 60-70 годах. Ги Дебора можно вспомнить, ситуацию он разложил на пальцах и на строках: Мир зашёл в такой тупик, такую пустоту, что собственно живой душе остаётся делать там некое предначертание, для скольжения мимо, но постоянно корректируемое извне. Остаётся Спектакль, и непрерывная смена декораций — подыгрывай, может и перепадёт кусок господской роли. Но поскольку существует боль и ненависть, поскольку любовь может попираться, а то, что её попирает тоже есть и всё круговерть реальна и допустима, уже не зависимо от красот философов и социологов, то твоё «я» всё время пробуется на излом. Всякий кто пытался думать и натыкался на подобного рода социальный напор, знает этот треск посреди надежды и неприятныё холодок опустошения. (Об идеях Ги Дебора см. работу Александра Дугина «Ги Дебор — Кошмар Общества Зрелищ» — Ю.). Но музыку играют в основном молодые, часто находящиеся в конфликте или противоречии с обществом, родителями или ещё чем, посему импульс рока шел от недопонимания, от протеста, от несогласия буржуазной относительной незыблемостью, когда граница проходит от «хорошо» до наоборот, но через точное отражение в Законе — дозволено всё, что может защитить адвокат. «Стена\ The Wall» группы Pink Floyd именно про это, а «Бойцовский клуб» или «Прирождённыё убийцы» хорошо иллюстрируют логику начала третьего тысячелетия, загнавшего человека в потребительский угол, но требующую с него сохранения внутренней целесообразности. Отсюда весь экстремал, отсюда и Че Гевара, и Ф. Кастро, и аятола Хомейни, отсюда и поиск спасения в Церкви у одних, а у других — фиксирование поиска банковским счётом. Если что-то можно продать, то сделать это нужно первым. Советский человек тоже был подгружен достаточно, от этого мы заиграли панк, а родители спорили по квартирам. Поиск новой дружбы и новой любви — это вечная метафизика рок-н-ролла. Через музыку была попытка уйти за границу этих терминов, сквозь жёсткое отрицание, сквозь неопрятную, вывернутую, но завораживающую поэзию, когда въедешь в смысл. Кто-то и в Бога верил, а кто-то и видел его, возвращаясь из трипов, глюков и путешествий под кайфом нарко-заряда. Что у нас, что за кордоном. В принципе это был параллельный привычному Разум, не важно, что нынче он гикнулся — придут другие, снова раздуют паруса. От этого напора и коммерциализировались отдельные ветви Церкви, а собственно Церковь на пятиалтынный не поднимешь, сдюжил бы батюшка, а паства прибудет.
Юрий: У Вас песня такая страшная есть — «Быть мёртвым» («Отчаяние полощет мозги»). Она очень сильно напоминает какое-то своего рода инфернальное шаманское камлание. Такие мистические откровения, опыты, стремление к ним у Вас давно, с детства может быть или…
Олег (Манагер): Любое откровение мистично, приходит откуда-то, врывается и переворачивает насовсем, и так подгадываются переходы и линии, что поневоле почувствуешь это извне, точнее, на него становишься шире. По Юнгу — синхронизация, по душе — порыв, со стороны — вдохновение, а меня тогда сразила повесть «Срубить дерево». Дерево падало и падало, и падало. Конечно любая песенка, написанная через «под корень», при исполнении сымитирует то, первое ощущение. Весьма похоже на шаманизм: тоже отстранение, тоже путешествие отсюда, тоже прикосновение к таинственному действию. Если удаётся хорошо запечатлеть переход, то схожесть будет солидная. Да и как иначе: вырываясь их привычного, с осознанием его на фоне горнего, такую реактивную тягу создаёшь, что выглядит, словно камлаешь. Здесь есть, о чём подумать и схожесть основана на отрыве увиденного от окружающего. К тому же ритмика, доля эпатажа или театра — внешне выглядит всегда несколько тревожно и загадочно. Но нужно и отделять поэзию от мистерии, а рок от шаманизма, хотя исток у них один — то, что с обратной стороны и художник рубит туда тоннель вдохновением, но культа из этого не делает. Когда начинается поклонение, жертвы, тогда и происходит деление мира с религией. Впрочем, многим это не грозит: рифмуют «руда-города» и прикалываются до двадцатого лада, без прорывов, видений и посещений. Томно, определённо и в никуда…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: НЕВИДИМАЯ ВОЙНА.
«и как судорожно разнимать эти мёртвые зубы тупым ножом протискивая лезвие холодеющими пальцами ждать когда же ты выплюнешь его слюнявый мягкий комочек последнюю из оставшихся надежд».
Александр Кувшинов. «Два».
Юрий: Поскольку на деньги от собственного творчества Вы жить не можете, Вы себя сейчас как андеграунд воспринимаете?
Олег (Манагер): (весело): Нет, не воспринимаю. Под землёй не сижу — подземкой езжу. Андеграунд, ведь в смысле Авангард, не «под», а «за», впереди. Если расшифровать «под/над» (андеграунд), то словно каста или элита, а если «за/впереди», то просто дальше или быстрее других — вопрос скромности или признания. «Цыганята» и «Коммунизм» были восприняты одними как авангард, другими (Кушнир в «Ста лучших альбомах») как андеграунд. Но когда на ГрОб Студии мы сочиняли и записывались, то считали, что столбим новую реальность, прорываемся сквозь и через, охаживаем свой супер и такое вот видение весомо и хорошо. Пробуйте, чем больше в это ввязнут, тем яснее будет происходящее, будет краше и правильней. Коммунизм! Даже термин ввели — «мелодичное мышление», когда звучит созвучно, а выходит через ещё. Где как за столом, а где как за престолом! Андеграунд? Вот возьми Сэленджера («Над пропастью» или «Тедди»), понятный язык, порывы пульсирующей души, знакомая этика, а в целом — под дых и на дыбу. Начинаешь из под носа, а смотришь — взгляд издалека и как лишних лет пятьдесят прожил. Речь ведь не о заумности, а о Разрыве между привычным и необычном, когда между ними заглянешь, но чтобы от чести и через не могу! Или Чехов — у него ведь до того пошагово, словно на плацу перед собой во фрунт честь принимаешь и атонал здесь не при чём. Просто на голову выше, опережая основные войска, первопроходцем по ощущению, насколько хватит мозгов. Наверное, мне это свойственно, скорее, по мышлению, хотя от него обычно танцуешь. В общем, стремлюсь «из метров километры» по всей плоскости. Но по правде, самый крутой авангард — находиться внутри живой любви…
Юрий: Можно ли сейчас говорить о существовании какой-то особой субкультуры, ведь фактически именно те люди, которые слушают ваши песни, они же читают Ю. Эволу, Р. Генона, Л. Ф. Селина или Антонена Арто. Как Вам кажется, составляют ли они сейчас некую общность?
Олег (Манагер): Составляют, не ведая о связях меж собой, как на островах, без лодок и мостов. Они почти, как каста безвестных — на тысячу неведомая пара, да попутчиков с десяток. Пока в «Русском прорыве» колесили, многие из них собирались в зале. А иные и на концерты не ходят и о себе не заявляют, а сойдешься встречей, словно давние друзья — легко и вольготно в беседе. И как звать не знаешь, а за своего принимаешь. Я для себя определил, что их не более двух миллионов, но и не менее пятисот тысяч на Федерацию, а может и на весь бывший Союз. Поди, посчитай их по головам. Тогда «Прорыв» мог эту субкультуру организовать, как-то соединить, замкнуть на себя, группу за группой. Что-то вроде передвижного синхронизатора. Интуитивно этого ждали, ведь должен быть канал через который всё скомутируется, но с обратной связью, чтобы любой участвовал. Однако не вышло, случился разлад, дело заглохло, превратившись в миф. Официоз ничего не дал, КПРФ потускнела Думой, и наша субкультура сместилась в зону вымирающего философского племени. Точка Сборки была упущена, и начался обратный исход под перехлёст демократии за хлебом насущным. Кто-то сдулся, а кто-то и надулся, кто-то обмяк, а кого-то узнаешь только за лобовой бронёй. Тихое пристанище с любимой, мирские утехи, мимолётное пьянство под горьким флагом безысходности. А младое поколение подпирает, желает другого, ему нормально здесь, привычно и комфортно. Они и добрые и остроумные и сострадающие, но другие. Подчас неуловимо, подчас грубо, но различие проступает. Что-то из того, что нам дорого им неважно, а что нам мешает, для них — основа. Что это за вещь? Наверное, в руках они хотят иметь гораздо больше, чем в сердце, неосязаемые ценности им вроде забавы или довеска к тому, что можно иметь реально. Субкультура им не противостоит — полная дезориентация и схлопывание до неподвижных зрачков. Их лидеры корону вожака не примеряют, отошед на сторону, а без мотора какая езда. А ныне последние дурни знают, что реальность наша — хорошо упакованное фуфло, хоть и есть его где-то приятно. Понятно же, что в девяностом демократия обернулась врагом, а что с ним делать, как побороть, на что опереться и куда шагать — и понятно, и везде тупик. Начнём про это говорить — патетично, двусмысленно выходит, слова правильные, а на лбу морщины и глаза бегают. Все мы оказались отравлены, не готовы, виляем и хвостом и собакой…
Юрий: А верите ли Вы, что такое движение было бы сейчас в принципе возможно. Вот Антонен Арто, по воспоминаниям Андре Массона об одной из последних встреч с ним, считал, что любое «малое сообщество» в конечном счёте повторяет большое Общество: оно немедленно порождает своих жандармов, своих судей, своих доносчиков…
Олег (Манагер): Примерно об этом писал биограф Кафки. Около смерти Кафка произнёс замечательную фразу: Чем больше революция по своему размаху, тем мощнее вал бюрократии идущий следом. Принцип вырождения субкультуры определяется искажением Идеи. Затухание неизбежно. Раньше, давление государства и прорыв в ослепительное далеко объединял и воодушевлял. Ныне государство просто есть везде, а то, что блестит можно купить в любом исполнении. Почему-то этого хватило, чтобы процесс был приостановлен, а может это урок, чтобы научиться ценить утраченное. С социализмом, к примеру, так и получилось: уже к 1925 году революция обернулась выгодой, к 1937 он загрызал себя, к 1961 ему показалось, что прошлое забыто, к 1975 он стал завидовать соседу, к 1985 он решил жениться вновь и жена его сжила со свету. Последующий крах был неизбежен уже после завещания Ленина. А сейчас в нашей стране достойно быть быстрым и мёртвым, важны только деньги и власть, остальное в нагрузку к гармонии и местной администрации. «Малое сообщество» повторило большое — мастера и артисты потянулись в рекламу, в рестораны, на презентации, порождая эрзац спонсорской культуры, но огорчаясь в слух произошедшим переменам. Пока Россию кособочило, субкультура растекалась от себя и вроде и ухнет изнутри не то ярость, не то стон, но чтобы воплотилось в движение — всё время что-то мешает. В принципе пока пепел Великой Эпохи стучит в сердце, а меж сердцами диссонанс, достаточно отчётливого контрапункта, чтоб потянула на мелодию российская душа. Теперь это вопрос времени: успеем вспомнить или постараемся забыть, чтобы не одуреть до тошного…
Юрий: Как Вы относитесь к аресту Эдуарда Лимонова и вообще ко всей этой истории с закупкой оружия национал-большевиками?
Олег (Манагер): Да с недоумением, от недостатка информации, конечно, много было накладок из-за отсутствия достоверных известий. Но на вскидку — плохо к этому не отношусь. Плохо, что рассекретили их рано, по следу вели и, что за конспирация, если всему свету стало известно. Да и «Лимонка» сыграла в негатив — газета наглая, боевая, хулиганская, с драйвом. Всего этого много, а редакция вся здесь, на ладони, в Москве. Возможно это провокация: шумок на участкового, а крутят на спецназ. С наших станенется. В столице президент, мэр и вообще деловые, а здесь НБП, оттенки войны, героика революции — непорядок. Но и не это главное — не делается так теперь. Как-то прошёл материал в «Лимонке» о бразильском борце, кто учинял герилью в городах, не помню его имени (речь идёт о «Кратком пособии по организации городской герильи» Карлоса Маригеллы — Ю.): у него был разработан специальный, для внутреннего пользования, свод правил партизана, что делать при слежке, при аресте, при теракте и т. д. Эта бригада повоевала хотя бы около трёх лет, а здесь ляпсус, не выходя за дверь.
Юрий: Почему нет настоящего противодействия тому, что сейчас происходит?
Олег (Манагер): Почему нет настоящего противодействия, — десять лет вопрошает Россия и путается в ответах. Для людей, которые находятся в прострации, противостояние не бывает необходимым, но если голод вломится в их дома, если они лишатся работы, тогда они, конечно, попробуют сунуть палку в чьи-нибудь колёса. Без этого перетерпят всё, передавят любую совесть, поверят в любые обещания, лишь бы жить. Закон самосохранения всегда работает при пониженной духовности, иначе — жертвы, героизм и борьба, нация выходит из под контроля эволюции и начинается развитие. Но это в плоскости видимого, а в плоскости невидимого, в глухом углу сознания, где-то в районе совести рождается ропот, происходят схватки и личные поединки за правду. Для Ромыча (Р. Неумоев) идёт Вселенская война с Тьмой, обездушивающих людей. Треть жизни он проводит в монастыре и молитве, остальное — с песней наперевес. Для Игоря Гуляева (гитарист «Инструкции По Выживанию» — Ю.) — идёт настоящая кавказская война. Он взял да и пошёл в военкомат — решил помогать Родине. Попал в разведроту спецназа, с «Летучей мышью» на рукаве. Даже наш президент Путин борется с терроризмом и безответственностью. Но это вряд ли настоящее противодействие, да и не может его быть, так локальное успокоение собственной натуры, примирение внутреннего бунта. Вместе по одному. Что мы имеем по стране — полное отсутствие единства, хотя бы в лице двух-трёх движений, подавляющее опустошение и равнодушие, бессилие, безверие, непонимание врага и это при его наличие! Отдельные борцы, случайные убийства, архаичные митинги, непонятные разборки, тендеры, транши, ликвиды, активы, нефтяной бюджет, СПИД, проституция, минимальная зарплата и еще с сотню позиций характерных бытию, плюс бодрое вещание и мегамагазин. Кантуемся между прожиточным минимумом, и всем будет хорошо. Сегодня кантуют меня, а назавтра я. Нужно бы признать, что мы потеряли мораль, а патриотизм брезгливое слово, что мы слепнем, глохнем и дохнем, на смену человеку разумному пришёл «россиянин» — румяный, расчётливый, бездушный, всё забывший, но крутящий слово лототроном газет, чтобы сегодня смотрели сюда, а завтра туда. Циничный поводырь потерявшейся паствы. Лет через пятнадцать сактивизируется поколение девяностых, вымрут советские пенсионеры, съёжится субкультура, присмирятся правдолюбцы — противостоянию придёт конец и наступит эра жильцов и их детей. Я думаю, лет десять-пятнадцать постоим, а там — добро пожаловать в пестроту…
Юрий: Но ведь и после будут жить люди…
Олег (Манагер): Да, да я понимаю: смена поколений, «Отцы и дети», узость перед эволюцией и так далее. Не в этом дело. Вселенская война имеет двойной подтекст, первое — религиозная война (от вселенской церкви), естественно в масштабах Земли или, скорее всего, в её христианской части. Ведь о контактах буддизма или мусульманства, индуизма или синтоизма с Тьмой ничего не известно, поэтому о других конфессиях предполагают молчать батюшки, а вослед и паства. Стало быть, схватка со Злом, внутреннее дело верующих во Христа. Логика такова, хотя подразумевают кое, что ещё, да страшно произнести — время ныне лояльное, экуменистическое, не гоже чужого Бога обижать. Ну не бред ли? Второе — очередная война по смене естества. Ведь, к примеру, первобытное мышление исчезло под натиском первых религиозных государств, а их сменило сияние республиканского Рима, а его — средневековый огонь Единого, после были социалисты у престола Революции, теперь же возобладали потребленцы с квартплатой в голове. Всем этим эпохам была свойственна своя мораль, традиция, свои приоритеты, менталитеты и эполеты. Каждая последующая была смертельным врагом предыдущей и с победой уничтожала её. Ныне происходит схватка между людьми потребления, а точнее людьми плоти с людьми духа. Вообще-то совсем недавно люди духа были потомками социалистов но, столкнувшись с новью третьего тысячелетия, они осознали себя тяготеющими прочь от доллара, избирательной системы и такого вот функционирования внутри товарно-денежной системы. Поразмыслив, они почувствовали стремление к Истине, Чести, Любви, а кто и к Богу. Ну а для людей плоти идеал один — Наслаждающееся Тело или Общество Потребления. Всего много, нужно заработать и купить, снова заработать или продать, но дороже и снова купить. Так, что в этом смысле, Вселенская война — война смены естества, уводящая внутрь отдельно взятой персоны, стремление к разъединению людей, с последующей их стандартизацией по положению в обществе и запросам. Чтобы вместе по одному. Раньше это называли кали-югой, с утверждением человека толпы, самого низшего воплощения Разума, а может только места, где он будет находиться. В каком-то смысле происходящее ныне (последние 15—20 лет) похоже на процессы, наблюдаемые нами во Вселенной — те же изменения среди звёзд или галактик, когда одни умирают, на их место приходят другие и это нормально. Посему — либо мирись с «большим сообществом», либо иди к Разуму, но поперёк материи.
Юрий: Из реально существующих политических организаций вы кого-нибудь поддерживаете?
Олег (Манагер): Реально не поддерживаю никого. Все движения работают на демократию, на уничтожение русского духа и обезличивание граждан. Все до одного! Ото всех их на нас направлена тактика персонального околдовывания, хотя нынче употребляют термины типа «зомбирование», «кодирование» или попросту масс-медиа. TV-радио и пресса атакуют в лоб, а прожиточный минимум колет с тылу. Это современный трёхголовый Змей и наш гражданин слабнет и слабнет, под его укусами. Но укусы не простые, а волшебные — и подобно Фениксу, человек перерождается в отдельную экономическую единицу, в физическое лицо и крутят его достаточно ловко — не сташнивает. Сначала назойливо, затем неприятно, а после — бог с ним, да и со мной тоже. Так приходиться думать нашему современнику. И так каждый день и отовсюду ему напоминают про это, а кто изначально глуп, не заметит и повода для волнения, таким хоть желудочным соком расплачиваться, лишь бы жизнь в радость и дома было уютно. Нет, если не хочешь, пожалуйста — стена Евроамериканской доли будет падать на тебя в любую минуту, месяц за месяцем, напоминая, что тебя принуждают, тобой движут и будут это делать всегда… Все общественные движения, своей идеологией, оправдывают сегодняшний день, в его цивилизационном смысле, навязывают его, требуют признать в нём нечто естественное и родное, только сейчас вернувшиеся к нам. Главное заставить отречься от прошлого, забыть Советский Союз — это сокровенный смысл всех течений и партий РФ. И не дай бог усомниться в нужности теперешней России, ведь тогда горячая циркуляция валюты в окультуренные дали Евроамерики прервётся, случится тромбоз, закупорка и полная остановка воровства для сотни тысяч москвачей. Поэтому нужно зомбировать, кодировать, мирковать, околдовывать свой народ, ведь такие дурни под боком: себя разоряют, клянут, в долги залазят, да под Запад просятся. Это же Клондайк, золотая жила России, трагедия XXI века. Мы переживаем второе вторжение фашизма, изменившегося, с другим названием, вооруженного высокотехнологичным цинизмом и ядерной психологией оплавления славянского менталитета…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ОГЛЯДЫВАЯСЬ ВПЕРЁД.
«…человечество спит в кошмаре незавершённости.»
Идрис Шах. «Суфизм».
Юрий: Когда «Русский Прорыв» ездил по стране, вы наверняка встречались с разными молодыми группами, кто-нибудь из них нравится?
Олег (Манагер): Ещё раз, Юра, из тех с кем мы виделись или…
Юрий: Вообще из молодых групп.
Олег (Манагер): Да! — Ермен, точнее «Адаптация» из г. Актюбинска.
Юрий: А кроме них? Вот про «Лисичкин Хлеб» московский Вы где-то говорили…
Олег (Манагер): Ещё… Ну его не назовёшь молодым. У нас, в Сибири, есть настоящий сибирский самородок исконного значения — Саша Подорожный. Считаю, что по поэтике он стоит в одном ряду с Янкой и Башлачёвым. Натуральный живой гений! Поразительные песни, манера, шарм и ещё что-то от земли. Это же здорово — из недр Алтая, без столичной шлифовки, большую часть жизни, отдавив в Алейске. Я бы его прямо к Шукшину пододвинул и оставил вместе, два мужа-мужика, сквозь тридцать лет одною мерой от Оби, да в святцы жизни. А из молодых — Настя из Барнаула, Арина из Москвы, «Нева» из Тюмени. Но какие они молодые, это вчера было. Обычно известна группа в своём ареале, а за границей полный вакуум. Культура такого рода дохода не приносит, и узнать о ком-то, скорее вопрос удачи. К примеру, жила Земфира в Уфе, в два года раскрутилась и теперь с президентом Башкирии ручкается, а могло быть иначе, на её месте пела бы другая.
Юрий: А «Тёплая Трасса»?
Олег (Манагер): Хорошо отношусь, но не такие они и молодые — с 91 года играют и это третья волна, а мы о четвёртой говорим. Если скажем, первая волна — Д. К., Поп-Механика, Звуки Му, Странные игры, Машина Времени, Аквариум. То вторую приподняли Г. О., Инструкция, Янка, Лукич, Ник, Чайф, Наутилус, В. В., Аукцион, Коллежский асессор. А уже в третью влились Чернозём, Подорожный, Тёплая Трасса, Адаптация, тогда четвёртая волна и есть «молодые», те, кто идут следом, только они слегка потерялись, точнее должны были.
Юрий: А чем «Адаптация» вам понравилась?
О: Адаптация — это Актюбинск, Северный Казахстан, Великая степь. Ненависть к русским, советским, славянским у казахов, а тут чистокровный казах и за Союз! Это же нонсенс и прихлопнуть нельзя и терпеть негоже. А они дальше больше, русскоязычное — хорошо, а Россия, даже не Большой Брат, а просто Родина. Здорово. В прошлом году они приезжали с концертом в Новосиб, где мы и закорешились. Всё, что они делают со сцены — мощно, хлёстко и очень честно. Берёт за живое и не отпускает — здоровый и безудержный панк, да и сами они весёлые и лихие парни. Их лидер Ермен Ержанов, истый казах, высшее образование по классу русский язык и литература, умница и настоящий чувачина. Вся «Адаптация» такая. Сейчас они довольно модны в Москве, хотя нынче многие через Москву должны пройти.
Юрий: Вы говорили о молодых группах…
О: Что потерялись? Если без обид, то до рокеров третьей волны им не подняться ни, по сути, ни по масштабу. Драйв, он ведь ежели от посыла — во всю ширь, а поменьше охват, как в плечах давит. Но так и должно быть, это нормально и вот почему. Откуда вообще появились герои Рок-н-ролла? В стране процветала стабильность с некоторыми признаками маразма (начало 80-х годов), все знали, что через десять лет будет тоже. Посему искры высекал Протест и Контроль. От этого в голове всё быстро раскладывалось, а в душе оседало. Потому и прозвучали в голос. А середина 90-х годов — период смутный, переходный, от прошлого — надежда, из будущего — дрянь, но вторая волна ещё гудит, под ногами какая-то почва, к чему-то стремятся, так третья волна палочку подхватила. Но старая жизнь обрушилась, натиск информации, всё дозволено, ничего не понятно, всё бесправней и злей. Многие потерялись, замкнулись, а в конце 90-х и вовсе ухнуло под оползень. Если раньше был понятен смысл «плохо хорошо», а хлопнула перестройка, поверила монетой реальность, и оказалось надо за что-то держаться, из корней силу тянуть, и потянулись — кто в веру, кто коммунистам, кто в кабак, а кто сам по себе. Но это трудно — за идею держаться, и закрутились меж тех же полюсов, за живот. А тем, кому в 90-ом двенадцать было — всю молодость под президентский марш под подол Евроамерики. От них чего ждать — кумиры сдулись, кругом всё прахом, блатопристойные жесты правительства, как бредовое карате, только в паутине спасение. Вот лет через пятнадцать осядет взвесь в социуме, отомрёт память, застынет стабильность и появятся оригиналы и первопроходцы ноты…
Юрий: А насколько в «Русском Прорыве» сильны были разногласия?
Олег (Манагер): Это ж опять в прошлое. Два как они были сильны, когда мы были друзьями и по большому счёту остались. Это святое, как ни рви, всё одно — брат. Сейчас если кого из наших встретишь, так ведь сразу, с ним хоть в небеса. А тогда разногласия разорвали наш союз, деятельность затухла, теперь покусывай локти или думай, как новым делом поправит недоделанное дело. Казалось, разошлись и не велика потеря, а дело поважней живота вышло, не впору шапка тогда пришлась, но и то хорошо, что успели.
Юрий: Егор ещё в 1990 г. в «Гроб-хрониках», в «Контр Культ Ур’ а» № 3 писал, что у Вас в принципе готов материал, обложки, названия и т. п. для потенциальных восьми альбомов. Они до сих пор не записаны?
Олег (Манагер): Ну тогда он немножко миф на иллюзию наворачивал (весело). Хотя на сегодняшний день альбомов девять наберётся. Осталось мало-мало: аранжировать и записать. Увы — воз и поныне там. Я в последний год и песен то не пишу, уже навязчивой идеей стало: сколько же их можно в стол писать? Но не всё ещё потеряно — как-нибудь отстреляюсь.
Юрий: Вы счастливый человек?
Олег (Манагер): Да как сказать… Не могу сказать, что я несчастный. Думаю, счастливый или скорее счастливый. А вот в чём оно, счастье?! У меня даже песня такая была: «Где находится счастье…». Дело в том, что есть какая-то непрожитая сторона, ощущение недоделанности работы. Это гнетёт. Но депрессивного, деструктивного ощущения нет. Раньше можно было бы сказать — я не совсем счастлив. А сейчас — да, я счастливый человек, но это не значит, что ни дел, ни стремлений. Наоборот! Появилось планов, я совершил массу открытий…
Юрий: Насколько полно Ваша внутренняя реальность, внутренний мир отражаются в песнях, полностью или только какой-то кусочек?
О: Да разве между строк уложишь сердце? Каждый раз кажется — всё, что ещё можно, так детали всякие, но проходит время — всё наоборот, хоть ещё на семьсот мегабайт забивай. Конечно, в песнях — ты: кто себя не отражал когда взлетал промеж законов и часов? Но вопрос, Юра, типа риторический — смог или так погулять вышел.
Юрий: Вы хотели бы что-нибудь передать своим слушателям, так сказать на прощание…
Олег (Манагер): А напоследок я скажу (весело). А что, я думаю не всё ещё потеряно, есть ещё шанс всё переменить, если вместе. А если по одному, то и пробовать не стоит, так и затеряешься во внутреннем космосе, на память, блеснув на небосводе…
| |
|
| Баннерный обмен: |
|
|
